Кралль пишет о людях, с которыми ей хочется быть и которые хотят быть с ней. По ее словам, они доверяют ей свою жизнь в надежде на понимание. В то же время она признается, что эти судьбы бывают для нее слишком трудными.
В свои репортажи она не раз вплетала эпизоды из собственной жизни, рассказывая о них от третьего лица. От первого не смогла.
С Ханной Кралль беседует Мариуш Щигел; фрагмент программы «Rozmowy poszczególne», совместное производство TVP и NInA; полностью ninateka.pl
Детство
Известны, по крайней мере, две официальные даты рождения Ханны Кралль. Чаще всего указывается, что она появилась на свет 20 мая 1935 года. В Варшаве, в еврейской семье. Ее родители – Саломон Кралль и Фелиция Ядвига Рейхольд – были чиновниками. Во время войны девочку прятали с «арийской» стороны. Она потеряла всех близких, сама чудом избежала смерти. Ее выкрали из эшелона, направлявшегося в гетто.
– Я не променяла бы свое детство ни на какое другое, – признается Ханна Кралль. – Оно подготовило меня к остальной жизни, благодаря ему я что-то понимаю в этом мире. Благодаря ему я знаю, что такое страх, знаю, что такое отвага. И не расстраиваюсь по пустякам. Я была бы несравнимо глупее без этого опыта. Впрочем, все дети выходят из войны разумными и взрослыми. Чтобы выжить, всем детям – польским, еврейским – пришлось быть мудрыми… (Кшиштоф Огёлда, «Мозг – это разрекламированный орган» / Krzysztof Ogiolda «Mózg to jest przereklamowany organ», «Nowa Trybuna Opolska», 2.11.2001)
Начало карьеры
В 1951-1955 гг. Кралль изучала журналистику в Варшавском университете. Свой первый текст она написала на четвертом курсе, на семинаре, который вел Мариан Брандыс. Это был репортаж об одном дворе на Тарговой улице в варшавском районе Прага. Двор находился на задах Ружицкого базара. Там хранили легальный и нелегальный товар, женщины готовили фляки и пызы, а потом продавали их на базаре. Мариан Брандыс прочитал текст и постановил: «Слишком много формы, коллега. Простота и благороднее, и не стареет».
Во время учебы Ханна Кралль также посещала семинар по театральной критике под руководством Ежи Помяновского, эссеиста и выдающегося переводчика русской литературы. Он посоветовал студентам посмотреть спектакль по пьесе Леона Кручковского «Юлиус и Этель» об американской паре, приговоренной к смертной казни за шпионаж в пользу СССР и передачу тайных сведений о ядерном оружии. Затем на занятии семинаристы обсуждали эту пропагандистскую пьесу. Они повторяли за Кручковским, что Розенберги невиновны.
– Помяновский стоял спиной к окну, курил трубку, – вспоминает Ханна Кралль. – Он сказал: «Почему вы уверены в их невиновности? А может, все было иначе? Может, они совершили то, в чем их обвиняют? Может, они верили, что помогая коммунизму, способствуют миру на земле. Я подумала: он прав. Почему я должна им верить? Может, все было по-другому? Это был важный день в моей жизни… (Бартош Мажец, «Писатели объединяют мир. Интервью с Ханной Кралль / Bartosz Marzec «Pisarze scalają świat». Rozmowa z Hanną Krall. "Rzeczpospolita", 9.03.2007).
После окончания учебы она устроилась на работу в газету «Życie Warszawy». Ее коллега опубликовал там репортаж о Тарнобжеге. В тексте была фраза: «Земля здесь прахом на руке оседает, на удар лопаты отзывается камнем». Это фраза казалась ей невероятно красивой, и Кралль сомневалась, сможет ли она написать что-нибудь подобное. Сегодня она говорит, что если бы такое вышло сейчас из-под ее пера, она от стыда провалилась бы сквозь землю.
В июне 1956 года Кралль вместе с коллегой отправилась в Познань. Коллега должен был написать о Познанской ярмарке, а Кралл, будучи практиканткой, должна была ему помогать. Она приехала в среду, поселилась на частной квартире. На следующий день ее разбудила хозяйка. Сказала, что началась стачка. Это слово ассоциировалось у Кралль исключительно с историей. Она выбежала на улицу. Видела демонстрацию рабочих, радость людей. Потом стала свидетельницей расправы над забастовщиками и ввода войск. Видела танки, слышала стрельбу. По ее словам, на следующий день она вернулась в Варшаву взрослой журналисткой.
«Polityka»
Звезда Ханны Кралль по-настоящему взошла после ее перехода в журнал «Polityka». Туда ее переманил Мечислав Раковский, главный редактор еженедельника. Он познакомился с Кралль в 1966 году в Москве, где она находилась вместе с мужем Ежи Шперковичем, корреспондентом газеты "Życie Warszawy". Тогда она путешествовала по Советскому Союзу и писала очерки, которые составили ее дебютную книгу «На восток от Арбата» («Na wschód od Arbatu», 1972). Огромное впечатление произвело на нее пространство – она летела шесть часов, и это было лишь началом путешествия. Кралль любила Россию, потому что любила ее великую литературу: Бабеля, Чехова и Платонова.
«Polityka», для которой она начала писать, считалась тогда лучшим польским еженедельным изданием. Говорили даже, что это лучшее издание между Лабой и Владивостоком. В марте 1968 года лишь «Polityka» и «Tygodnik Powszechny» не участвовали в антисемитской кампании. Раковский дал «зеленый свет» непокорным журналистам. На страницах журнала публиковались Михал Радговский, Анна Стронска, Рышард Капусцинский, Данута Загродзка.
– Ханя была невероятно талантлива, ее интересовали непопулярные проблемы, у нее было особое чутье на несправедливость, и она всегда была на стороне отдельного человека, – говорил Мечислав Раковский. – Она необычайно легко улавливала проблемы современности (Бартош Мажец, «Слышу эти несколько слов» / Bartosz Marzec, «Słyszę te kilka słów» "Rzeczpospolita", 11.10.2003)
По словам самой Кралль, она пишет с мыслью об одном конкретном читателе. Она писала для Михала Радговского, задумываясь о том, что он скажет после прочтения. Потом ее убеждали, что ее метод неверен, что нужно писать с мыслью о спящем путешественнике с вокзала в Колушках. Она парировала, что не каждый спящий странник должен читать ее тексты.
Ханна Кралль вспоминала, что в журнале «Polityka» никто никого не вынуждал писать неправду. Менялись политики, но не ее ситуация.
– Я куда-то ехала, слушала, смотрела по сторонам, возвращалась и писала. Потом, правда, был цензор, который лучше меня знал и как нужно писать, и как должно быть там, откуда я вернулась. Словом, я могла свободно писать, а цензор мог свободно вырезать, испортить или просто снять весь материал. (Яцек Биньковский, интервью из фильма «Лаборатория репортажа представляет: Ханна Кралль» / «Pracownia Reportażu przedstawia: Hanna Krall» 13-14.04.1987).
«Опередить Господа Бога»
В 1976 году она опубликовала в ежемесячном журнале «Odra» свою самую известную книгу – о Мареке Эдельмане. История создания «Опередить Господа Бога» удивительна сама по себе. Журналистка поехала в Лодзь, чтобы написать текст о фабрике, однако не нашла там ничего заслуживающего внимания. Тогда она пошла в кафе, открыла газету и прочитала, что профессор Ян Молл провел пионерскую операцию на сердце. Заинтересовавшись, она отправилась в больницу узнать, в чем состоял этот переворот в кардиологии. Профессор объяснил ей подробности и посоветовал показать готовый текст доктору Мареку Эдельману на предмет ошибок. Кралль написала статью, вернулась в Лодзь и так познакомилась с Эдельманом. Тогда она знала о нем только то, что он был одним из предводителей восстания в варшавском гетто. Они договорились о встрече в Grand Hotel. Эдельман прочитал текст и ошибок не нашел. Поскольку кофе еще не был выпит, нужно было о чем-то разговаривать.
– Я думала, о чем бы таком поговорить, и рассказала, что моя редакция, то есть редакция журнала «Polityka», находится на территории бывшего гетто. «Вы ведь были в гетто, правда?» – говорю я. – «Был», – отвечает он. «Я работаю неподалеку от улицы Анелевича. Может, вы знали этого Анелевича лично?» – «Знал». – Я спросила: «Каким он был?» – «Он ходил в харцерской форме, играл на барабане и любил командовать». Я не верила своим ушам… Подумала: «Он говорит о легендарном предводителе восстания, своем командире… Говорит так, как было на самом деле, ему все равно, как нужно об этом говорить. А что, если у него в запасе есть еще такие фразы… (Хелена Заворска «Игра в темное и светлое. Интервью с Ханной Кралль» / Helena Zaworska, «Gra w jasne i ciemne. Rozmowa z Hanną Krall» в: «Dobrze, że żyłem. Rozmowy z pisarzami». Muza, Warszawa 2002)
О тексте, который возник в результате этой встречи, так написал Вилли Брандт, канцлер ФРГ и бывший участник антинацистского движения сопротивления:
«Опередить Господа Бога» Ханны Кралль я воспринял не как книгу об умирании, скорее я вижу в ней книгу о жизни, для жизни. Предостережение, что необходимо сопротивляться насилию, не терять веры в жизнь, сохранить волю к жизни» (Вилли Брандт, предисловие к немецкому изданию «Опередить Господа Бога»).
Военное положение
В ЦК ПОРП ее репортажи называли «удручающими». Цензор не пропустил в журнале «Polityka» статью «Вид из окна на первом этаже». Героем текста был I секретарь Радомского воеводского комитета. В 1976 году из окна Комитета он вел переговоры с бастующими рабочими. В это время поступил приказ уничтожить тираж книги Кралль «Счастье Марианны Глаз». Во время военного положения цензура задержала сборник репортажей «Сенная лихорадка», который должен был выйти в издательстве «Wydawnictwo Literackie», а также запланированный издательством «Znak» роман «Квартирантка» ("Sublokatorka"). Первую из книг издали в самиздате, «Квартирантку» – в 1985 году в парижском издательстве «Libella».
Из журнала «Polityka» она ушла в декабре 1981 года, после введения военного положения. Главный редактор не вычитывал тексты, оставляя последнее слово за журналистами. Она пыталась остаться, мысленно согласилась на работу в техническом отделе, на работу корректора, но понимала, что не может этого сделать. 14 декабря, в понедельник, в редакцию пришел важный господин в штатском. У него была связка ключей, и он начал закрывать комнаты. Ян Бияк, впоследствии главный редактор «Polityka», обращался к нему «господин полковник». Журналисты начали прощаться. Они знали, что больше не будут здесь работать. Ханна Кралль рассказывала потом, как они расплакались с Данутой Загродзкой и рыдали на плече Бияка.
– Она на правом, я на левом, что даже было логично. Каждая плакала на своем плече и каждая о чем-то своем. Она плакала по «Солидарности», а во мне плакала разве что комсомольская душа, поверившая в социализм. 14 декабря в 13.00 в коридоре «Политики» я оплакивала миф, мечту (Яцек Биньковский, интервью из фильма «Лаборатория репортажа представляет: Ханна Кралль» / «Pracownia Reportażu przedstawia: Hanna Krall» 13-14.04.1987).
В романах «Квартирантка» и «Окна» (1987) она использовала ту же повествовательную технику, что и в репортажах, а сюжет произведений во многом основан на судьбах реальных людей.
«Именно “Квартирантка” дала точное определение многим важнейшим проблемам последних пятидесяти лет. Кралль опиралась как на собственные воспоминания (начиная со времен военного детства, когда ее укрывали в Варшаве), так и на более поздние журналистские наблюдения над окружающим миром, прежде всего касающиеся трагических сплетений людских судеб в сталинские годы» ( Малгожата Черминская в: Гражина Борковская, Малгожата Черминская, Уршуля Филипс «Польские писательницы от Средневековья до современности. Путеводитель» / Pisarki polskie od średniowiecza do współczesności. Przewodnik. Słowo/obraz terytoria. Gdańsk 2000)
Сотрудничество с Кеслёвским и киностудией «Tor»
После выхода книги «Опередить Господа Бога» Ханне Кралль позвонил Кшиштоф Кеслёвский. Спросил, не должны ли они познакомиться. «Должны», – согласилась она. Так началась дружба, продолжавшаяся двадцать лет. Однажды Кеслёвский спросил, знает ли она благородного коммуниста. «Конечно, – ответила она. – Щенсного Добровольского». Это был участник варшавского восстания, получивший из рук генерала Бора-Коморовского крест Virtuti Militari. После войны сидел в тюрьме на Раковецкой. Вышел оттуда с отбитыми почками и ногами, без зубов, но по-прежнему верил в величие идеи социализма. Кралль рассказала об этом Кеслёвскому, и так возник фильм «Случай». Щенсного звали в фильме Вернер, а сыграл его Тадеуш Ломницкий. Режиссер позже назвал этот фильм описанием сил, которые распоряжаются людскими судьбами, которые толкают человека в ту или иную сторону.
Уйдя из журнала «Polityka», журналистка устроилась на работу в киностудию «Tor», с которой сотрудничал Кеслёвский. Она рецензировала сценарии и предлагала темы. Станислав Ружевич, бывший руководитель киностудии, так ее вспоминал:
– Ханя голодна до жизни, встреч, бесед. Она любит говорить, но еще больше любит слушать. Ханя умеет слушать. Порой она слишком легко загорается, переоценивает некоторые произведения и их авторов. Словно хочет, чтобы все было хорошо. Это интересно, ведь она хорошо знает действительность, не питает лишних иллюзий» (Bartosz Marzec «Słyszę te kilka słów» / Бартош Мажец «Слышу эти несколько слов», «Rzeczpospolita», 11.10.2003)
Метафизический репортаж
Ханна Кралль говорит, что на протяжении десятилетий она писала о современной Польше, а несуществующий еврейский мир затягивал ее медленно, понемногу. Она занялась Катастрофой не по личным причинам. На то, что осталось от мира восточноевропейских евреев, она обратила внимание благодаря Мартину Буберу, еврейскому религиозному философу. В середине 1980-х «Хасидские предания» Бубера позволили ей совершить путешествие по старым еврейским городкам Польши: Избице, Коцку, Варке. Эта реальность была ей не знакома, и она не скрывала этого от читателей. И они, и автор текстов узнавали прошлое, традиции и культуру польских евреев благодаря героям ее репортажей. В тексте «Спасение» ("Zbawienie") она так написала о своем профессиональном опыте: «Работа корреспондента научила меня, что логичные истории, без загадок и пробелов, в которых все понятно, бывают неправдивыми. А вещи, которые невозможно объяснить, происходят на самом деле».
В репортаже «Исключительно длинная линия» («Wyjątkowo długa linia», 2004) Кралль цитирует Юзефа Чеховича, поэта межвоенного двадцатилетия, катастрофиста: «Не существует стечения обстоятельств. Все между собой связано и обладает смыслом».
Эта фраза – ключ к пониманию ее творчества. Такие книги Кралль, как «Опередить Господа Бога» или «Доказательства существования» («Dowody na istnienie», 1995), поэт Рышард Крыницкий называет метафизическим репортажем, поскольку в них затрагиваются конечные вопросы.
Рышард Капусцинский, давний друг журналистки и внимательный читатель ее книг, отметил:
«Большая тема Ханны Кралль – судьба человека, втянутого в жестокости истории, раздавленного ее механизмами, доведенного ею до подлости и потерявшего себя. При этом история – это не какая-то страшная абстракция, она проявляется в виде конкретных отношений между человеком и человеком. Чаще всего, хотя и не всегда, это отношения палача и жертвы. Именно в этом переложении абстракции на конкретику, в этой последовательной наглядности, подчеркивающей, что не “водоворот истории” и не “призраки войны”, а конкретные люди убивали других, таких же конкретных людей, я вижу отличие и уникальность взгляда Ханны Кралль» (Рышард Капусцинский, фрагмент лекции по случаю присуждения Ханне Кралль премии им. Самуэля Линде, Геттинген, 18.03.2001).
Капусцинский обращал внимание на то, как важны для журналистки подробности. Он подчеркивал, что она задает сотни вопросов. Ей важно, кто как был одет, что стояло на столе, что было видно из окна. Капусцинский считал, что все эти мелочи делают мир реальным, понятным и настоящим. По его мнению, благодаря вниманию к отдельному человеку творчество Ханны Кралль, тематически погруженное в прошлое и посвященное борьбе памяти с забвением, обращено к будущему, адресовано молодым поколениям.
«Исключительно длинная линия»
Марсель Райх-Раницкий, немецкий литературный критик польско-еврейского происхождения, чье мнение может обеспечить книге известность или перечеркнуть ее шансы на успех, говорил:
«Ханна Кралль все описывает и ничего не комментирует. Автор так немногословна, что в сравнении с ней Хемингуэй чуть ли не болтун (…) Здесь нет доброй воли, здесь есть свидетельство неслыханной интенсивности, и здесь действительно показано, что там произошло… Это самое важное у Ханны Кралль, никакого сентиментализма, никакого милосердия, лишь суровый рассказ о том, что было. Это потрясает и трогает» (Марсель Райх-Раницкий «Литературный квартет» / "Kwartet literacki", TV ZDF, повторная публикация в "Polityka" 1996, nr 11)
По мнению Кралль, люди, как правило, рассказывают плохо – хаотично, нескладно, обрывочно. Но в конце концов она слышит те несколько слов, ради которых стоило трудиться. Поклонникам жанра репортажа она объясняет, что процесс писания состоит в отсекании всего лишнего и придании повествованию правильного ритма. Итоговый текст должен быть насыщенным, но так, чтобы герой смог признать его своим.
Переломным моментом в ее творчестве оказалась книга «Исключительно длинная линия», которую иногда называют минироманом. Это история люблинского дома XVI века, напоминающего вселенную. Историю дома можно отсчитывать с IV века н.э., когда Елена, мать византийского императора, отправилась в Иерусалим и нашла Животворящий Крест. Затем он попал к доминиканцам неподалеку от дома.
Как журналистка пришла к этой теме? Сначала она услышала любовную историю, напоминавшую дворовую балладу. У некоего вдовца была любовница. Он умер от чахотки, женщина застрелилась на его могиле. Их похоронили вместе.
Со временем Кралль узнавала все больше о жителях дома: Франтишке Арнштайн, поэтессе, ее муже враче и сыне, который сражался в Легионах. А также о Юзефе Чеховиче, дружившем с Арнштайн. Почти все жители дома погибли – в Майданеке, Собиборе или во время ликвидации гетто.
Впервые Ханна Кралль написала не об отдельной личности, а об общей судьбе многих людей. Говоря о Катастрофе, журналистка сказала:
– Эта судьба не была результатом отдельных действий и решений. Приговор был вынесен целому народу: добрым, злым, трусливым, храбрым, мудрым и глупым. (Бартош Мажец «Не существует стечений обстоятельств. Интервью с Ханной Кралль» / Bartosz Marzec, "Nie ma zbiegów okoliczności". Rozmowa z Hanną Krall. "Rzeczpospolita" 19.04.2004).
«Розовые страусиные перья»
В 2009 году она опубликовала «Розовые страусиные перья» – роман о том, о чем ей писали люди на протяжении полувека. Это своего рода автопортрет. Сюда вошли записки, оставленные на столе дочерью журналистки, когда та бежала на студенческую забастовку. Телеграмма от мужа, плывущего на траулере вдоль берегов Африки в день, когда в Москве рухнул с пьедестала Хрущев. Письмо из больницы от Михала Радговского («Урбан написал, что хотел бы сделать ему приятное и участвовать в его похоронах»). Письмо из Санта-Моники от Яна Котта перед операцией («20 процентов, что я не выживу, а перед статистикой Господь Бог бессилен»). Письмо 1969 года из села Вершина в Иркутской области от Натальи Й., героини репортажа «Кусок хлеба» («Колхозникам Вершины живется все лучше»). Записи бесед с Влодзимежом Любанским, нападающим сборной Польши по футболу, и Яном Ц., бывшим землевладельцем, потерявшим все свое имущество после сельскохозяйственной реформы.
Особое впечатление производит беседа с одной пожилой дамой о внуке журналистки, его девушке и намеченной свадьбе. Каждая фраза этой беседы удивляет. Кралль удалось поймать ритм, свойственный рассказам людей преклонного возраста. Она так расставила акценты, что слова и молчание становятся одинаково важными. Получился текст о любви, в котором проступают образы несуществующего мира, появляется тень близкого человека, оживают воспоминания.
В «Розовых страусиных перьях» перед нами предстают друзья журналистки, в частности, Марек Эдельман, князь Адам Бонецкий и Кшиштоф Кеслёвский. По словам последнего, «важно встать на сторону тех, кому грустно, потому что они что-то утратили, или даже потому, что они не утратили ничего».
Эти слова Ханна Кралль приняла близко к сердцу.
Автор: Бартош Мажец, октябрь 2009 , последние изменения 2011
Избранная библиография:
- "Ambitny jestem...", Warszawa: Państwowe Zakłady Wydawnictw Szkolnych, 1965,
- "Dzień w Pogodnej", Warszawa: Państwowe Zakłady Wydawnictw Szkolnych, 1967,
- "Na wschód od Arbatu", Warszawa: Iskry, 1972,
- "Dojrzałość dostępna dla wszystkich", Warszawa: Krajowa Agencja Wydawnicza, 1977,
- "Zdążyć przed Panem Bogiem", Kraków: WL, 1977,
- "Sześć odcieni bieli", Warszawa: Czytelnik, 1978,
- "Sublokatorka", Paris: Libella, 1985,
- "Hipnoza", Warszawa: Alfa, 1989,
- "Okna", "Trudności ze wstawaniem", Warszawa: Alfa, 1990,
- "Taniec na cudzym weselu", Warszawa: BGW, 1993,
- "Co się stało z naszą bajką", Warszawa: Twój Styl, 1994,
- "Dowody na istnienie", Poznań: a5, 1996,
- "Tam już nie ma żadnej rzeki", Kraków: a5, 1998,
- "To ty jesteś Daniel", Kraków: a5, 2001,
- "Wyjątkowo długa linia", Kraków: a5, 2004,
- "Spokojne niedzielne popołudnie", Kraków: a5, 2004,
- "Król kier znów na wylocie", Warszawa: Świat Książki, 2006,
- "Żal", Warszawa: Świat Książki, 2007,
- "Reporterka: rozmowy z Hanną Krall" (составитель Яцек Антчак), Warszawa: Rosner i Wspólnicy, 2007,
- "Różowe strusie pióra", Warszawa: Świat Książki, 2009.
- "Biała Maria", Warszawa: Świat Książki, 2011.
Избранные переводы:
- английский: «Shielding the Flame» («Опередить Господа Бога»), New York, 1986; «The subtenant» («Квартирантка»), Evanston Ill. 1987,
- финский: «Kilpajouksu isä Jumalan kanssa» («Опередить Господа Бога »), Helsinki: Kansankulttuuri Pori, 1983,
- французский: «Prende le bon Dieu de vitesse» («Опередить Господа Бога»), Paris, 1983; «Le sous-locataire» («Квартирантка»), La Tour d'Aignes, 1994,
- иврит: «Le-haqdim et elokim» («Опередить Господа Бога »), Jerusalem, 1981; «Dajeret miszne» («Квартирантка»), Tel Awiw, 1989,
- испанский: «Ganarle a Dios» («Опередить Господа Бога»), Barcelona, 1982,
- голландский: «God vóór zijn» («Опередить Господа Бога »), Baaran, 1980; De Onderhuurster («Квартирантка»), Amsterdam, 1987,
- немецкий: «Ach, du bist Daniel» («Это ты, Даниэль»), Frankfurt am Main: Neue Kritik Verlag, 2002; «Dem Herrgott zuvorkommen» («Опередить Господа Бога»), Berlin: Volk und Welt, 1979; «Existenzbeweise. Sieben Erzählungen» («Доказательства существования»), Frankfurt a.M.: Neue Kritik, 1995; «Legoland» («Гипноз»), Frankfurt a.M.: Neue Kritik, 1990; «Tanz auf der fremden Hochzeit» («Танец на чужой свадьбе»), Frankfurt a.M.: Neue Kritik, 1993; «Die Untermieterin» («Квартирантка»), Frankfurt a.M.: Neue Kritik, 1986,
- шведский: «Hinna före Herren Gud» («Опередить Господа Бога »), Stockholm, 1982,
- венгерский: «Egy lépéssel az úristen előtt» («Опередить Господа Бога»), Budapest, 1981,
- итальянский: «Arrivare prima de buon Dio» («Опередить Господа Бога »), Roma, 1985.