В 1945 был актером-практикантом в Театре им. Ванды Семашковой в Жешуве, в 1945-1946 гг. выступал в Театре Нижней Силезии в городе Еленя-Гура. Там он дебютировал в роли Вацлава в пьесе «Месть» Александра Фредро в постановке Стефании Доменьской (1945). Экзамен по профессии актера он сдал экстерном в 1946 г. комиссии, состоявшей из известнейших в то время актеров и режиссеров. Получил диплом с отличием. В 1946-1949 гг. выступал в Драматических театрах в Кракове в труппе режиссера Юлиуша Остервы, сыграл у него Каетана в «Фантазии» Юлиуша Словацкого (1946). Важной вехой в его творчестве стала также роль Амфитриона в постановке Богдана Коженевского (1948) по одноименной пьесе Жана Жироду. В 1949-1950 гг. выступал в варшавском Театре Розмаитости, в 1950-1955 гг. – в познаньском Польском театре. Там он сыграл, в частности, Гамлета в нашумевшей постановке Вильяма Хожицы (1950).
В 1951 г. состоялся дебют Адама Ханушкевича в качестве режиссера: он поставил соцреалистическую пьесу Леонида Рахманова «Беспокойная старость» на сцене Польского театра в Познани.
«Это единственная советская пьеса, которую я поставил в свою бытность директором Театра Повшехного и Театра Народового», — сказал он в интервью «Газете Выборчей».
С 1955 года работал в Варшаве. Сначала выступал в Польском театре. В это же время участвовал в создании Телевизионного театра. В 1955 году поставил свой первый телеспектакль «Золотой лис» по произведению Ежи Анджеевского. В 1957-1963 гг. был первым главным режиссером Телевизионного театра. Брался за самый разный репертуар. Был режиссером таких пьес, как «Бабушка и внучек» (1955) и «Зеленая гусыня» (1956) Константы Ильдефонса Галчиньского, «Мухи» Жана-Поля Сартра (1956), «Двое мужчин на дороге» Марека Хласко (1957), «Дзяды» Адама Мицкевича (1959), «Эми Фостер» Джозефа Конрада (1960), «Свидетели, или наша малая стабилизация» Тадеуша Ружевича (1960).
Режиссерская карьера Ханушкевича развивалась параллельно на телевидении и в театре. Он внес огромный вклад в развитие польского телевизионного театра, спектакли которого тогда еще транслировались в прямом эфире. В то же время многое из своего телевизионного опыта он перенес на сцену: кинематографическое кадрирование сцен, крупные планы и затемнение, экспонирование деталей.
В телевизионном театре Ханушкевич обращался к произведениям польской классической и современной литературы. Создавал поэтические спектакли, в том числе посвященные польским поэтам-романтикам. Также был режиссером телеспектаклей по мировой классике (произведения Данте, Абеляра, Шекспира, Пруста, Еврипида). В телевизионном театре ставил скандинавскую и русскую классику («Гедда Габлер» Ибсена, «Фрёкен Юлия» Стринберга, «Преступление и наказание» Достоевского).
В период 1956-1968 гг. был связан со Театром Повшехным («Всеобщий театр»), сначала как режиссер, затем, с 1963 года, как директор. Здесь Ханушкевич создавал популярный театр, используя свой опыт работы на телевидении. Многие критики упрекали Ханушкевича за то, что тот стремится делать театр для масс, чего сам режиссер, впрочем, никогда не отрицал.
В Театре Повшехном Ханушкевич поставил несколько нашумевших спектаклей. В «Свадьбе» Станислава Выспяньского (1963) он сделал ставку на сценические эффекты, за что критики обвинили его в размывании философского смысла оригинала. Год спустя Ханушкевич представил зрителям свою интерпретацию «Преступления и наказания» Достоевского, отказавшись в своем спектакле от всех русских реалий. Сам режиссер сыграл Раскольникова. В этом представлении он использовал много приемов, характерных для телевизионного театра. На этот раз Ханушкевича осудили за то, что он лишил своего персонажа психологической глубины.
В 1964 году перенес на сцену «Канун весны» Стефана Жеромского, а год спустя – только что написанную повесть Романа Братного «Колумбы, год рождения 20-й». Этот спектакль вписался в национальную дискуссию о военном героизме. Он пользовался таким успехом у публики, что был сыгран 250 раз.
Очередную пьесу Выспяньского, «Освобождение» (1966), Ханушкевич сделал очень простой и понятной, при этом упростив и саму идею произведения.
В «Пане Вокульском» (1967) – адаптации «Куклы» Болеслава Пруса – Ханушкевич в очередной раз перенес на сцену литературный текст, осовременив его и придав персонажу главного героя карикатурные черты. В последние годы руководства Театром Повшехным Ханушкевич поставил, в частности, «Фантазию» Юлиуша Словацкого (1967) и «Смерть Дантона» Бюхнера (1968).
В 1968 г., после нашумевшей постановки «Дзядов», которая была воспринята как спектакль с явно политическим подтекстом, власти сняли с должности директора Театра Народового Казимежа Деймека. В этом же году освободившуюся должность занял Ханушкевич, из-за чего некоторые коллеги записали его в коллаборационисты. Первым премьерным спектаклем Ханушкевича в этом театре была «Небожественна комедия» Зыгмунта Красиньского (1969). Критики отмечали, прежде всего, эффектную форму спектакля, но при этом сетовали, что Ханушкевич совершенно не затронул тему революции. В 1970 году состоялись очередные премьеры: «Кордиан» Юлиуша Словацкого (за которого режиссеру особенно досталось от критики), «Гамлет» и «Норвид». До знаменитой «Балладины», которую зрители увидели в 1974 году, Ханушкевич поставил, в частности, «Беневского» Словацкого (1971), «Процесс» Франца Кафки (1972), «Любовников ада» Ярослава Рымкевича (1972), «Макбета» Шекспира (1972), а также «Антигону» Софокла (1973), которой открылась новая сцена Театра Народового в Малом Театре.
«Ханушкевич, — пишет театровед Войцех Майхерек, — избегал формулирования какой-либо программы национального театра. (…) Критика считала, что «доступность» его спектаклей достигается благодаря упрощению классических произведений, за счет дешевых эффектов и плоской публицистики. Между строк критических статей можно было прочитать и более серьезное обвинение – в оппортунизме. Но при этом Театр Народовы при Ханушкевиче пользовался реальной популярностью, которой у него раньше не было, особенно среди молодой публики. Ханушкевич говорил с ней языком, насыщенным элементами массовой культуры, языком эстрады, кабаре, комиксов, поп-музыки. Постановка «Балладины» стала наглядным примером театральных приемов Ханушкевича. Гоплана на «хонде» — это эквивалент героини комиксов Барбареллы. Идеи Ханушкевича становились предметом яростных споров».
Последующие спектакли Театра Народового – это польская классика в режиссуре Ханушкевича и в характерном для него стиле. На сцене Театра Народового появилась и русская классика. Ханушкевич перенес на сцену «Трех сестер» (1971) и «Платонова» (1976) Чехова, «Ревизора» Гоголя 91973), «Месяц в деревне» Тургенева (1974) и «Братьев Карамазовых» Достоевского (1979). Такие спектакли, как «Беневский», «Норвид» и «Мицкевич-молодость» были поставлены Ханушкевичем по его собственным сценариям и предполагали близкий, непосредственный контакт с публикой, использование приемов телевизионного театра и эстрадной стилистики. В начале 80-х Ханушкевич был уволен с должности директора театра в связи с утратой доверия властей. Последней премьерой и одновременно прощальным спектаклем стал «Домашний песенник» Станислава Монюшко.
Во время военного положения Ханушкевич присоединился к актерскому бойкоту телевидения.
В 80-е годы ставил спектакли на театральных сценах Варшавы и Лодзи, а также за рубежом. С театрами в Финляндии и ФРГ он начал сотрудничать еще в 70-х. В 1989-2007 гг. Ханушкевич был директором Театра Нового в Варшаве. Он по-прежнему представлял публике классический польский репертуар. Последним его спектаклем на сцене этого театра была камерная постановка о неизлечимо больном мальчике «Где собака зарыта?» по мотивам повести Марка Хэддона (2005). Ханушкевич остается верен своей роли интеллектуального провокатора, который оригинально интерпретирует известные тексты и помещает их в современный контекст. Однако театральная форма этих спектаклей, вопреки намерениям режиссера, уже не поспевала за современным ритмом жизни и переменами, совершавшимися в самом театре.
Ханушкевич же остался верен той конструкции спектаклей, которые принесли ему известность в 70-х. Однако он по-прежнему считается одним из самых оригинальных деятелей польского театра.
Автор: Моника Мокшицкая-Покора