Яцек Качмарский, «Стены» («Mury»)
У песни «Стены», которая в коммунистической Польше была гимном демократической оппозиции, интересная история – и, как часто бывает с истинными произведениями искусства, в этой истории еще не поставлена точка.
«Стены» написал в 1978 году двадцатилетний поэт с гитарой Яцек Качмарский, прославившийся как главный польский бард эпохи «Солидарности». Вдохновила его на это песня каталонского певца и поэта Луиса Льяха «L'Estaca» («Столб»), написанная десятью годами ранее в знак протеста против диктатуры Франко. В песне говорилось о том, что все люди, словно овцы, привязаны веревкой к столбу, и чтобы стать свободными, нужно свалить этот столб. Под столбом автор подразумевал испанскую власть, не дающую Каталонии обрести свободу. Можно предположить, что сейчас, после референдума о независимости, когда Каталония прямо-таки бурлит, эта песня звучит там на каждом углу.
«L'Estaca» пользовалась в Каталонии такой популярностью, что власти ее просто запретили, а Луис Льях из-за преследований был вынужден покинуть страну – вернулся на родину он только после смерти Франко, в 1976 году, и многотысячная толпа, поднимая зажженные свечи, подпевала ему на концерте в Барселоне. Это зрелище настолько впечатлило Качмарского, что он немедленно взял гитару, но не стал переводить слова каталонца на польский язык, а написал на мотив песни Льяха свой оригинальный текст.
Он пел вдохновенно, он молод был
А их там было – не счесть.
От песни у них прибывало сил,
Он пел, что свет где-то есть.
Они тысячи свеч зажгли ему,
Над их головами – дым.
Он пел: айда, разрушим тюрьму...
Они пели вместе с ним.
Зубы решёток вырви у стен!
Клетки ломай, оковы рви!
Пусть стены рухнут, рухнут, рухнут,
Похоронят старый мир!
(перевод Андрея Базилевского)
Песня «Стены» появилась в самый разгар протестов «Солидарности» и быстро завоевала огромную популярность – ее пели участники забастовок на гданьской судоверфи, исполняли на нелегальных концертах и в лагерях для интернированных во время военного положения... Разумеется, все поляки прекрасно понимали, что речь в песне идет о стенах, возведенных ненавистным коммунистическим режимом. Впрочем, допустима и более широкая трактовка, согласно которой люди должны уничтожить стены предубеждений, лжи и ненависти. И хотя Яцек Качмарский впоследствии не раз признавался, что эта песня буквально преследует его, что люди понимают ее неправильно, поскольку он пел об экзистенциальном одиночестве певца, который всегда «сам по себе», и о том, что на месте рухнувших стен всегда появляются новые, ничего поделать уже было нельзя – песня начала жить своей жизнью.
А поскольку в мире рухнули еще далеко не все стены, мешающие жить людям доброй воли, песня «Стены» предсказуемо стала актуальной для России и Беларуси. В России ее исполняет группа «Аркадий Коц» (названная так в честь автора русского перевода «Интернационала»), уже не первый год активно участвующая в акциях оппозиции. Лидер группы, поэт и переводчик Кирилл Медведев, переводя песню, отталкивался от текста Льяха, однако, подобно Качмарскому, сосредоточился на образе стен – ясное дело, тюремных.
Одно из первых исполнений русских «Стен» состоялось в апреле 2012 года, когда Таганский суд Москвы рассматривал вопрос об аресте участниц панк-группы «Pussy Riot». Группа «Аркадий Коц» тогда была задержана полицией, оказалась в автозаке, умудрившись записать в нем «концертную» версию «Стен» и изрядно всколыхнув этим роликом интернет. Публицист Олег Кашин, задаваясь вопросом, каким будет новый гимн протестной России, писал:
...стоит упомянуть опыт группы «Аркадий Коц» — эти люди во времена Болотной были единственными, кто пытался пропагандировать объединяющую песню для людей, которые выходят на площадь и ездят потом в автозаке, и это была, может быть, вообще самая здравая и самая правильная идея в то время, но поскольку ею занимались леваки и эстеты, то в массы их каталонско-польская песня так и не ушла, хотя она очень хорошая.
А белорусский поэт и переводчик Андрей Хаданович сделал великолепный перевод песни Качмарского на язык Купалы и Коласа, последовательно придерживаясь польского оригинала. В декабре 2010 года, во время массовых протестов белорусской оппозиции, Хаданович исполнил «Стены» на площади Независимости в Минске перед огромной толпой, выступающей против произвола властей. Гитары под рукой у поэта не оказалось, однако он сумел спеть так, что песню подхватила вся площадь.
Кшиштоф Довгялло, Анджей Коржинский, «Баллада о Янеке Вишневском» («Ballada o Janku Wiśniewskim»)
«Баллада о Янеке Вишневском», слова которой долгое время считались народными, посвящена драматическим событиям в Гдыне в декабре 1970 года. Город был охвачен рабочими протестами, вызванными повышением цен на продукты. Руководство ПНР решило применить силу, и 17 декабря военные и милиция открыли огонь по протестующим рабочим. В числе погибших во время столкновений оказался 18-летний рабочий судоверфи имени Парижской коммуны Збигнев Годлевский, который даже толком не успел принять участие в манифестации, попав под обстрел на автобусной остановке. Тело убитого юноши рабочие положили на сорванную с петель дверь и пронесли во главе колонны демонстрантов по улицам Гдыни к зданию городского совета. В тот вечер активист «Солидарности» Кшиштоф Довгялло, архитектор по профессии, написал стихотворение, посвященное этому страшному событию. Имени погибшего молодого человека он не знал (тем более, что оно тщательно скрывалось властями), поэтому дал ему первое пришедшее в голову имя – Янек Вишневский.
В людей стреляли менты сегодня.
Парни с Грабовки, парни с Хылони
В глаза смотрели стволам черненым.
Янек Вишневский пал.
Взвалив на двери, по Святоянской
Его несли мы навстречу танкам.
С верфей ребята, мстите за брата –
Янек Вишневский пал.
(перевод Ольги Чигиринской)
На следующий день Довгялло попросил знакомую напечатать несколько экземпляров баллады на машинке и раздал текст товарищам по оппозиции. По понятным причинам своей фамилии на машинописных листах он не указал, и когда баллада начала ходить по рукам и попала в самиздат, никто не знал, кто ее автор. В августе 1980 года, во время забастовок, организованных «Солидарностью», бард Мечислав Холева написал песню на эти народные, как ему казалось, слова. В том же году текст баллады был положен на музыку композитором Анджеем Коржинским, и именно в этой версии «Баллада о Янеке Вишневском» вошла в фильм Анджея Вайды «Человек из железа», где ее спела Кристина Янда. Фильм вышел летом 1981 года, и песня мгновенно стала популярной.
По просьбе создателей фильма Мечиславу Холеве пришлось взять на себя авторство анонимного, как тогда считалось, текста, поэтому после падения коммунизма Кшиштофу Довгялло пришлось доказывать свое авторство в суде. Только в 2007 году районный суд в Сопоте официально признал Довгялло автором текста песни. Впрочем, на авторство текста претендует также гдыньский поэт-песенник Ежи Фиц, возле дома которого был застрелен Годлевский, прототип героя баллады. Кто прав в этой истории, теперь уже трудно сказать – да это, наверное, и не столь важно.
Любопытный факт: именем Збигнева Годлевского сегодня названа улица в Эльблонге, где он жил во время работы на судоверфи, а именем Янека Вишневского (по сути, литературного персонажа) – улицы в Гдыне и Гданьске.
Войцех Млынарский, «Делай свое дело» («Róbmy swoje»)
Недавно покинувший этот мир Войцех Млынарский – поэт, сатирик, певец, «поющий интеллигент», как его называли – написал песню «Делай свое дело» («Róbmy swoje») в 1986 году, в обстановке царившего в ПНР общественно-политического маразма, последовавшего за военным положением.
Это одно из самых главных политических высказываний Млынарского. Песню периодически вычеркивала из программы вещания цензура, и однажды Млынарский сам пошел к цензору, чтобы отстоять свое право на исполнение произведения. В ответ он услышал, что текст песни «Делай свое дело» призывает к насильственному свержению социалистического строя. Хотя автор вовсе не звал своих слушателей на баррикады. Напротив, он предлагал альтернативу – панацею против идиотизма системы; формулировал свой нехитрый кодекс поведения, учил, как пережить тяжелые времена и остаться при этом свободным человеком. В тексте песни фигурируют различные исторические персонажи – Ной и его сыновья, Христофор Колумб, Альфред Нобель – и каждый, точно мантру, повторяет: «Делай свое дело» (дословно: «будем делать свое»). И, о чудо, добивается успеха, одерживая еще и моральную победу. Именно так Млынарский и советовал поступать разочарованной и уставшей польской интеллигенции:
Нам власти кажут кулаки,
пугая ералашем:
«Вы от народа далеки,
интеллигенты наши.
Одни фантазии у вас,
а мыслить нужно здраво:
хоть вы и креативный класс –
не нарывайтесь, право!»
Поскольку раскисать нельзя –
что остается нам, друзья?
Делать свое дело,
чтоб себя зауважать!
Делать свое дело,
никогда не унывать!
Чуть поднажмем – и вот, готово:
культура и свобода слова.
Делать свое дело! Делать свое дело!
Может, будет толк – как знать?
Песня Млынарского так полюбилась полякам, что вскоре ее начали цитировать политики из совершенно взаимоисключающих политических лагерей – в частности, Лех Валенса и Войцех Ярузельский. Чтобы покончить с этим недоразумением, Млынарский был вынужден дописать несколько новых куплетов, где решительно расставил все точки над «i»: «Но если песни в наши дни / у двух людей так схожи, / не надо думать, что они / поют одно и то же!».
Пшемыслав Гинтровский, «Пока мы вот так сидим» («Gdy tak siedzimy»)
В 1976 году Пшемыслав Гинтровский, певец, музыкант и композитор, впоследствии один из легендарных бардов «Солидарности», познакомился с Яцеком Качмарским, и эта встреча положила начало их сотрудничеству. Музыканты создали трио Гинтровский-Качмарский-Лапинский, в таком составе записав уже упомянутые «Стены» Яцека Качмарского. Качмарского и Гинтровского сравнивали с Ленноном и Маккартни: как и знаменитых ливерпульцев, этих двух польских бардов объединяла не только дружба, но и профессиональное соперничество. У Гинтровского была довольно оригинальная техника игры на гитаре – исполняя авторскую песню, он при этом строил аккорды как рок-музыкант. А пианино Збигнева Лапинского добавляло песням драматический фон.
Незадолго до введения военного положения в 1981 году трио записывало пластинку в Париже. Гинтровский и Лапинский вернулись в Польшу играть концерты, а Качмарский остался на некоторое время во Франции, чтобы уладить формальности, связанные с выходом альбома. Так их и застало военное положение. Качмарский выбрал эмиграцию, Гинтровский остался в Польше.
Пшемыслав Гинтровский писал песни на стихи многих польских поэтов – Збигнева Херберта (например, «Рапорт из осажденного города»), Томаша Яструна. Песня «Пока мы вот так сидим», посвященная подпольщикам и деятелям конспирации времен военного положения, была написана Гинтровским на стихи Лешека Шаруги, известного поэта, писателя, критика и оппозиционного активиста. О чем поется в этой песне? Черный вечер, белый снег (почему-то кажется, что дело происходит зимой, хотя время года не уточняется), активисты оппозиции, согреваясь паленым алкоголем, печатают на ротаторе агитационную литературу, свидетельствуя, что не всех еще режим закатал в асфальт...
Пока мы вот так сидим, поддав,
над газетой машинописной,
товарищи наши по тюрьмам гниют,
и умирает отчизна.
Печатаем мы листовки
о том, что все еще живы.
За это светит «десятка» нам,
такие вот перспективы.
Одного из наших патруль свинтил,
не успел бедолага скрыться.
Пьем за его здоровье –
оно ему пригодится.
В песне отчетливо слышна депрессия середины 80-х, когда ряды активистов стали таять, надежда на перемены угасала, и деятелей оппозиции все больше охватывало чувство безысходности и одиночества. Но была в ней и какая-то надежда, стоицизм человека, который обещает себе держаться, пока хватит сил – а не хватит, все равно надо держаться.
Ян Петшак, «Чтобы Польша была Польшей» («Żeby Polska była Polską»)
Ян Петшак, человек рабочего происхождения, считался в ПНР воплощением народного здравого смысла, эдаким «польским Беранже». Он дебютировал как поэт и сатирик еще в 60-х, был одним из авторов и актеров популярных варшавских кабаре «Гибриды» и «Под эгидой». Позднее, в 1975-82 годах, редактировал столь любимый тогдашними поколениями поляков сатирический еженедельник «Шпильки». Петшак всегда интересовался политикой – настолько, что уже во времена независимости выдвинул свою кандидатуру на президентских выборах 1995 года, проиграв Александру Квасьневскому. Однако главной формой участия Петшака в политических дебатах были его стихи и песни – и в этой области мало кто мог с ним соперничать.
Песню «Чтобы Польша была Польшей», которую иногда называют неофициальным гимном поляков, Петшак написал в 1976 году. Музыку сочинил композитор Влодзимеж Корч. Поскольку поводом для написания песни стала волна забастовок, прокатившаяся по стране в июне 1976 года, песня быстро стала одним из символов борьбы с коммунизмом. Отзываясь на эти события, Петшак, чтобы укрепить национальный дух соотечественников, обращался к прошлому своей страны, когда поляки переживали не менее трудные времена, но не сдавались, помня о своих корнях и традициях:
Темный жребий в чуждых странах
Разбросал нас в целом свете,
И чужих орлов на флагах
Рвал над нами чуждый ветер,
У костров бивачных грелись
Песней наших нив и пожней...
Чтобы Польша, чтобы Польша,
Чтобы Польша была Польшей.
(перевод Владимира Британишского)
Однако кроме политического звучания, у песни были еще и музыкально-поэтические достоинства, за которые песня «Чтобы Польша была Польшей» получила главный приз фестиваля польской песни в Ополе в 1981 году. Залогом успеха композиции было то, что она напоминала полякам простую и важную истину – чтобы быть свободными, нужно оставаться самими собой.
Мировую известность песне «Чтобы Польша была Польшей» принесло ее исполнение на американском телевизионном шоу «Let Poland be Poland» в январе 1982 года, задуманного как акция деятелей мировой культуры в поддержку «Солидарности». Шоу, в котором приняли участие такие знаменитости, как Фрэнк Синатра и Пол Маккартни, увидели 185 миллионов человек в 50 странах мира.
«Salon Niezależnych», «Телевидение» («Telewizja»)
Песня о телевидении была одной из самых популярных и смешных композиций кабаре-трио «Salon Niezależnych» («Салон независимых»), в состав которого входили Яцек Клейфф, Януш Вейс и Михал Тарковский. Первое выступление трио в этом составе состоялось в декабре 1970 года – в разгар рабочих волнений на севере Польши.
Клейфф, Вейс и Тарковский отлично подходили друг другу – все трое были чрезвычайно остры на язык, ничего не боялись и за словом в карман не лезли. Музыкальные спектакли «Салона независимых», полные абсурдного и ядовитого юмора, остро критиковали польскую действительность эпохи Герека. Свою популярность в Польше 70-х группа завоевала многочисленными выступлениями в популярных тогда кабаре, которые были чем-то намного большим, чем просто музыкальным театром, где проходили спектакли и концерты – это был образ жизни, образ мышления и отношения к окружающей реальности. Правда, вместе с популярностью появились и проблемы – в 1976 году выступления «Салона независимых» были запрещены. Формально это произошло из-за того, что Яцек Клейфф подписал письмо против введения в польскую конституцию статьи о руководящей и направляющей роли компартии. Клейффу запретили не только выступать, но и печататься. Из-за проблем с цензурой деятельность трио постепенно сошла на нет, а Клейфф окончательно ушел в музыкальное подполье.
Песня «Телевидение», написанная в 1972 году, высмеивала тогдашнюю телевизионную пропаганду, которой руководство ПНР беззастенчиво кормило население. Бредовые телесюжеты, о которых идет речь в песне, перемежаются инструкциями о том, как правильно намазывать хлеб маргарином (тем более, что масла и так нет в продаже).
Телевизор нам покажет, а ученые докажут,
что ракету в космос можно запустить без экипажа,
что склероз отныне лечат голодом и аспирином
и что лучше вместо масла мазать булку маргарином.
Две котельные в столице, полпланеты в лихорадке,
когда мы погнали немцев, те бежали без оглядки.
И хотя с маслом сейчас вроде бы полный порядок, за сорок с лишним лет природа телевидения мало изменилась – достаточно лишь включить телевизор. А лучше, конечно, не включать.
Лешек Войтович, «Моя литания» («Moja litania»)
Над песней «Моя литания» Лешек Войтович – поэт, композитор и гитарист, участник знаменитого краковского кабаре «Подвал под баранами» («Piwnica pod baranami») – работал целых три месяца. «А все потому, – признавался он впоследствии, – что такие песни пишутся раз в жизни. И, отбросив ложную скромность, скажу прямо – я знал, что пишу нечто очень важное».
С «Подвалом под баранами» Войтович начал сотрудничать в начале 80-х (а сейчас является одним из его ведущих). До этого он был участником поэтической группы «Мастерская» («Pracownia»), сочинял песни на стихи Марии Павликовской-Ясножевской и Анджея Бурсы. «Моя литания» была написана им в 1980 году, когда в Польше благодаря усилиям «Солидарности» повеяло свободой, пусть и ненадолго. Премьера песни состоялась в декабре того же года в «Подвале под баранами», а через полгода она была отмечена наградой на фестивале польской песни в Ополе.
Песня «Моя литания» выражала надежды на демократические перемены в Польше и была проникнута истинным, а не показушным казенным патриотизмом:
Я не хочу тебя видеть великой
и неприступной от моря до моря,
не назову тебя избранной Богом
и солью земли, кликушам вторя.
Но нужен мне дом в твоих границах,
где не ломятся в дверь, обрывая песню,
как только кто-то споет чуть громче
о том, что всем нам и так известно.
Позднее Войтович с иронией замечал, что до сих пор благодаря этой песне чувствует себя «стражником демократии». Совсем недавно он рассказывал в одном из интервью, как в 2009 году, после концерта в «Подвале под баранами», к нему подошел некий юноша с красавицей-невестой в обнимку и поблагодарил за песни, а особенно за «Мою литанию», добавив: «Слушая ее, я понимаю, насколько же вы ненавидите тех, кто сейчас у власти». Войтовичу пришлось объяснять юному слушателю, что песня была написана 29 лет тому назад.
Ян Кшиштоф Келюс, «Баллада о шоссе Е-7» («Ballada o szosie E-7»)
У знаменитого польского барда Яна Кшиштофа Келюса еще до появления «Солидарности» был солидный опыт сопротивления. В марте 1968 года, будучи аспирантом Варшавского университета, он встал на сторону взбунтовавшихся студентов. А год спустя проходил по так называемому «делу альпинистов» (sprawa taterników - польск.), когда несколько молодых людей были арестованы и осуждены за контрабандную доставку в Польшу журнала «Культура» и изданий «Института литерацкого». «Альпинистами» участников группы называли потому, что запрещенные в ПНР издания они нелегально переправляли через польско-чехословацкую границу в Татрах.
Келюс первый в Польше начал выпускать самиздатовские (точнее, сам-себя-издатовские) аудиокассеты, войдя в историю как пионер польского музыкального самиздата. Он сочинял песни в стиле американских бардов Вуди Гатри и Пита Сигера, писал длинные баллады, из которых самая известная – это «Папиросы „Беломор-канал”». У Келюса была очень узнаваемая, как бы безэмоциональная манера, никогда не срывающийся на крик тон, спокойный, немного отстраненный голос, словно уставший от несправедливости и боли мира. Но за этой внешней бесстрастностью чувствовалась огромная внутренняя сила.
«Баллада о шоссе Е-7» рассказывает об организованной Комитетом защиты рабочих, с которым Келюс активно сотрудничал, акции помощи репрессированным рабочим Радома, участвовавшим в массовых волнениях летом 1976 года. Шоссе Е-7 – это дорога из Варшавы в Радом, по которой в то время часто ездили активисты оппозиции.
Я Красный Радом запомнил синим,
как след дубинки по битым спинам.
Ментами напрочь вокзал обложен,
зато семеркой доехать можно.
(...)
И по какому шоссе ночами
я бы не ехал – припомню Радом,
как только дворник полукругами
пойдет сражаться с дождем и градом.
(перевод Натальи Горбаневской)
«Chłopcy z Placu Broni», «Я люблю свободу» («Kocham wolność»)
Группа «Chłopcy z Placu Broni» («Парни с площади Оружия») – это уже герои новой, независимой Польши. Коллектив появился в Кракове в 1987 году и получил свое название в честь одноименного романа венгерского писателя Ференца Мольнара (в русском переводе книга называется «Мальчишки с улицы Пала»). Основателем группы был певец и гитарист Богдан Лышкевич, которого называли «польским Джоном Ленноном» из-за его любви к музыке «Битлз» и внешнего сходства с лидером «ливерпульской четверки». В 2000 году Лышкевич погиб в автокатастрофе, и группа прекратила свое существование.
Песня «Я люблю свободу» была записана на дебютном альбоме группы «О, Эля!», вышедшем в 1990 году.
Я так мало знаю
Я так мало значу
Я так мало возьму
Я так мало истрачу
Свободу люблю и постигаю
Свободу отдавать не желаю
Свободу люблю и постигаю
Свободу отдавать не желаю
Так случилось, что в наши дни эта простая композиция неожиданно актуализировалась, обретя в сегодняшней Польше новый, драматический смысл. 19 октября 2017 года 54-летний житель Кракова Петр Щенсный в знак протеста против политики правительства совершил самосожжение на варшавской площади Дефилад возле Дворца культуры и науки. Как рассказывают очевидцы, Щенсный установил репродуктор, включил песню «Я люблю свободу» группы «Chłopcy z Placu Broni», разбросал вокруг листовки и, заявив в мегафон о своем несогласии с политикой власть предержащих, облил себя легковоспламеняющейся жидкостью и поджег. Прохожим удалось погасить пламя, однако через несколько дней Щенсный скончался в больнице от полученных ожогов. Сейчас к месту его отчаянной акции варшавяне приносят свечи и лампадки.
Марек Грехута, «Свобода» («Wolność»)
Знаменитый польский певец, поэт и композитор Марек Грехута, ставший одним из первопроходцев жанра «поющейся поэзии» и снискавший огромную любовь польских слушателей еще в начале 70-х годов прошлого века, не нуждается в особом представлении. В 1994 году он записал концептуальный альбом «10 важных слов», каждая композиция на котором посвящена одной из важнейших категорий в жизни человека – песни носят названия «Родина», «Любовь», «Солидарность», «Власть» и, конечно, «Свобода». Сам музыкант назвал эту пластинку «десятью заповедями современного человека». Свобода, по мнению Марека Грехуты – это что-то вроде алмаза, который еще необходимо отшлифовать, это не самоцель, а средство для достижения совершенно нового духовного состояния. Но именно поэтому свобода так необходима каждому из нас. Важнее свободы может быть разве что любовь – и неслучайно именно песня «Miłość» («Любовь») завершает альбом. Но с другой стороны – какая любовь без свободы?
Свобода – это царство добрых слов,
мудрых мыслей, прекрасных снов,
это наша вера друг в друга.
Свободой наделил человека Бог,
чтобы от наших взоров Его порог
не скрыла уже никакая вьюга.
Текст: Игорь Белов