«Амок» («Бешенство») Каси Адамик — очередной фильм, в котором история убийства показана глазами преступника, а не справедливого стража закона. Да здесь, пожалуй, иначе и быть не могло. История Кристиана Балы, осужденного за убийство, которое он сначала совершил, а затем описал в своем романе, прямо-таки ждала режиссера, интересующегося не тонкостями следствия, а витиеватой человеческой психикой. Режиссера, который задастся вопросом, что толкает человека на подобное преступление и что велит ему хвастаться содеянным перед всем миром. Это рассказ о вожделении, низменных инстинктах, тщеславии и ловушке нарциссизма.
Откуда берется желание рассказывать о громких убийствах с точки зрения палачей? Ответ прост: из любопытства. Любопытства, вызванного героем, его мотивами, страхами и скрытыми желаниями. Если в киношных детективах и триллерах герои предсказуемы и неизменно стремятся вернуть равновесие в наш безнравственный мир, то в фильмах об убийцах все не так просто.
«Хардкор диско» — заурядный убийца
Взять хотя бы «Хардкор диско» («Hardkor Disco») Кшиштофа Сконечного, один из самых сильных дебютов последних лет. Рассказ о молодом мужчине из ниоткуда, который приезжает в Варшаву и убивает супружескую пару, — это коллаж из недомолвок и неясностей. Сконечный даже не пытается ответить на вопрос, что движет молодым убийцей. Камера следит за ним, смотрит на его реакции, рисует психологический портрет, но не стремится его дополнить. Сконечный отсылает зрителя к «Теореме» Пазолини, «Забавным играм» Ханеке и «Короткому фильму об убийстве» Кесьлёвского, но описывает преступление как нечто иррациональное, порожденное эмоциями, а не холодным расчетом.
«Детская площадка» — шокирующее зверство
Столь же беспомощен по отношению у своими героями Бартош Ковальский, еще одно юное дарование польского кино, который в 2016 году шокировал зрителей картиной «Детская площадка» («Plac zabaw»). Это история двенадцатилетних мальчиков, которые в последний день школьного года жестоко убивают маленького ребенка.
Фильм, в основу которого легла реальная история, случившаяся в Великобритании, не давал ответа на вопрос, что движет молодыми героями. Если в «Хардкор диско» мы могли догадываться о мотивах героя, то у Ковальского преступление не имеет причины. Оно рождается само по себе, возникает из зла, дремлющего в каждом человеке. Конечно, в «Детской площадке» можно видеть историю о грешной человеческой природе, но сложно отделаться от впечатления поверхностности изображаемых событий. Ковальский даже не пытается пробиться сквозь панцирь, под которым скрывается правда о подростках-убийцах. Ему скорее хочется шокировать, нежели понять, ударить зрителя обухом по голове, а не открыть перед ним неведомый мир.
«Мать Тереза кошек» — банальность зла
В этом смысле гораздо интереснее фильм Павла Сали 2010 года «Мать Тереза кошек» («Matka Teresa od kotów»). Историю двух молодых матереубийц, основанную на реальных событиях, снял опытный и признанный драматург. В этом фильме Саля задавался вопросом о природе преступления и истоках зла, а заодно показывал, как легко мы отталкиваем от себя правду о его вездесущности. Режиссер показал обычную варшавскую семью, в которой рушатся родственные связи и постепенно нарастает градус безумия. Сын поднимает руку на окончательно запутавшуются и отчаявшуюся мать, однако ради собственного интеллектуального спокойствия мы охотно прикрепили бы ему ярлык «психопат», вместо того, чтобы попытаться понять причину его поступков.
«Я — убийца» — Мацей Пепшица преследует Вампира
«Мать Тереза кошек», несомненно, один из лучших фильмов об убийцах в польском кино последних лет. Его можно поставить на одну полку с «Я — убийца» Мацея Пепшицы и «Красным пауком» Марцина Кошалки — лентами не просто смелыми, но и неоднозначными.
Оба вышли на экраны в 2016 году, оба рассказывали о серийных убийцах, однако каждый из них делал это по-своему. Пепшица рассказал о «Вампире из Домбровы», однако по сути гораздо больше истории знаменитого убийцы его интересовало преступление иного рода — готовность полиции и власть имущих приговорить к смерти невинного человека ради личной политической и материальной выгоды. Пепшица обратился к жанру детектива, чтобы показать тонкую грань, отделяющую правильные поступки от аморальных. Вместе с героем он провел зрителя по всем этапам пути ко злу, показывая, что вступить на этот путь легко, а вот сойти с него на собственных условиях — невероятно трудно.
«Красный паук» — первобытная стихия
Свое видение сущности преступления предложил в фильме «Красный паук» («Czerwony pająk») Марцин Кошалка. Этот превосходный документалист-провокатор в своем дебютном художественном фильме рассказал о «Вампире из Кракова», серийном убийце, орудовавшем в шестидесятые годы минувшего столетия.
Режиссера мало интересовало полицейское расследование и мотивы, толкавшие серийного убийцу на преступления. Кошалка сосредоточился на молодом парне (прекрасная роль Филипа Плавяка), который открывает в себе убийцу и вступает на путь зла. Кошалка смотрел на своих героев не как моралист, а как любопытный наблюдатель. Он показывал преступление как нарушение нормы, действие, затягивающее своей первобытной анархистской силой.