Почему вы решили сделать «энциклопедию европейскости» именно из произведений Пруста, а не, скажем, Томаса Манна?
ПГ: Варликовский всегда работает на стыке произведения и биографии его автора. В случае Пруста это интереснейшее поле для творчества, а вот в случае Манна — нет: это совершенно другой художественный стиль, хотя эпоха та же.
Кто такой Пруст? Француз, еврей по матери, гомосексуал, который всю жизнь старается скрыть эти факты. В то же самое время, он «выуживает» на свет самые крупные скандалы своей эпохи: взять хотя бы дело Дрейфуса, в тени которого происходит действие «В поисках утраченного времени».
Нам важен и язык Пруста, и смысл его текста. Все понимают, что речь идет об огромном цикле романов, поэтому трудно говорить о «переносе Пруста на сцену». Этот спектакль — скорее собственный взгляд Варликовского на материю Пруста.
Спектакли Варликовского вообще основаны на сочетании произведения и биографии автора. Ролан Барт отмечал, что в случае «В поисках утраченного времени» неизвестно, «кто разговаривает» — автор, рассказчик, герой?
ПГ: Сам литературный проект подвергся «разрушению читателем»: цикл огромный, мало кто прочитал его до конца, зато домыслов на тему его содержания и смысла – великое множество. Все говорят о механизмах памяти, больше сосредотачиваясь на формальном, школьном анализе, чем на самом содержании.
Варликовский говорит, что для него «В поисках утраченного времени» — своего рода репортаж об эпохе, а такая интерпретация предполагает другой способ прочтения. Странный безымянный рассказчик одновременно и является, и не является альтер эго писателя. Таких фигур в книге множество. Этот персонаж — единственный способ познакомить читателя с мирами произведения.
Театральная постановка текста Пруста — сложное задание: нужно найти свой собственный «перевод», некий третий язык, который не будет ни языком Пруста, ни языком театра, а станет пространством, где две эти сферы пересекутся.