Циклисты. Из истории велокультуры в Польше
«У фортуны есть колесо, значит, она — циклист», — писал Генрик Сенкевич. Болеслав Прус рекомендовал стать циклистом Стефану Жеромскому, а Мария Склодовская-Кюри отправилась в свадебное путешествие на велосипеде. Сейчас, когда велосипедом уже никого не удивишь, мы решили вспомнить несколько исторических анекдотов из архива польского велоспорта.
Прежде, чем конструкция хорошо нам известного велосипеда окончательно сформировалась, по Европе прокатилась волна самых разных его прототипов. В Варшаве в 1866 году производило фурор трехколесное транспортное средство авторства художника Эдмунда Перла, приводимое в движение силой ног.
Год спустя со Всемирной выставки в Париже до польских земель добрались деревянные велосипеды типа «Мишо» весом более 30 кг. Рудольф Вацек, один из инициаторов движения велотуризма в Малой Польше, вспоминал реакцию жителей Львова на первые подобные машины:
Text
Удивление горожан было велико, на улицах собирались толпы, а пораженные увиденным львовские пауперы не отваживались даже нападать на спортсмена, подозревая его в сговоре со злыми духами.
По примеру этих машин столяры и умельцы-любители стали создавать собственные велосипеды, однако они были неудобными и травмоопасными. В полную силу велосипедный бум разгорелся в восьмидесятые годы XIX века, когда стали появляться стальные «бициклы» с колесами на резиновом ходу. Переломной датой стал 1886 год, когда в Варшаве, Лодзи, Кракове и Львове начали создаваться организации велосипедистов. В 1895 году любители двухколесных машин дождались своих печатных органов: во Львове стал выходить журнал «Koło» («Колесо»), а в Варшаве — «Cyklista».
Picture display
standardowy [760 px]
Карл Фридрих Драйз фон Зауерброн на первом велосипеде собственной конструкции; для передвижения на нем приходилось отталкиваться ногами от земли. В левом верхнем углу надпись «Виско». Фотокопия рисунка, фото: audiovis.nac.gov.pl (Национальный цифровой архив)
Вместе с появлением нового транспортного средства возник вопрос: как его называть? Сначала поляки именовали его «самоходом», «колопедом» или «бициклом». На землях, контролируемых Пруссией, его иногда называли на немецкий манер fahrradach или niederradach. Скептики же окрестили эти устройства «костетрясами» (что, учитывая конструкцию первых велосипедов, вовсе не было преувеличением).
На рубеже веков в Польше стало приживаться слово «ровер» (от английского rower, что означает ‘странник’; так же называлась британская компания, выпускавшая велосипеды).
Прус воспевает путешествие без попутчиков
Picture display
standardowy [760 px]
Выставка «бициклов» XIX века, Варшава, 1977, фото: Ян Розмариновский / Forum
К числу горячих поклонников велосипеда принадлежал Болеслав Прус. В 1894 году в фельетоне для «Ежедневного курьера» он писал:
Text
Возможно, я ошибаюсь, но пока кто-нибудь не убедит меня в обратном, я останусь при мнении, что велосипед является одной из самых замечательных машин XIX века. Поезд дает нам скорость 30 верст в час, но при этом представляет собой летающую тюрьму, откуда невозможно выйти, которую нельзя остановить и которую приходится делить с не всегда симпатичным соседом. А на велосипеде я передвигаюсь со скоростью 20 верст в час (кстати, самостоятельно я двигаюсь со скоростью 8 верст в час), еду, когда мне нравится, останавливаюсь, отдыхаю, где хочу, и — у меня нет попутчиков.
К велосипедной тематике в своей публицистике писатель возвращался неоднократно. И даже опубликовал рассказ «Из воспоминаний циклиста». Говорят, он даже заразил «велосипедизмом» Стефана Жеромского. Неудивительно, что в 1894 году Прус стал почетным членом Варшавского общества циклистов, хотя и не совершал далеких эскапад по причине своей агорафобии.
Прусу вторил его соперник по литературному цеху Генрик Сенкевич, который вступил в ряды этой же организации три года спустя. В своей инаугурационной речи он сказал:
Text
У фортуны есть колесо, значит, она — циклист. Пусть же она будет благосклонна к нашему Обществу.
Еще одним писателем из этого круга был Вацлав Гонсёровский, сегодня забытый, но некогда весьма популярный автор исторических романов и произведений для юношества. Он способствовал легализации Общества. Царские власти не хотели его регистрировать, зная, что под видом велосипедного туризма организуются патриотические мероприятия, например экскурсии в места, имеющие особое значение для истории Польши. Гонсёровский, будучи историком-самоучкой, знал обычаи двора Романовых и неписанное правило, которое гласило: «Все, что видело царское око, становится законным». И придумал ловкий ход — во время проезда Николая II по Варшаве он развернул знамя велосипедистов. Как гласит легенда, царь взглянул на него, слегка замялся, но все-таки поприветствовал.
Пружинистые против циклофобов
Picture display
standardowy [760 px]
Команда Варшавского общества циклистов, 1932 год, Варшава, фото: audiovis.nac.gov.pl (Национальный цифровой архив)
У «пружинистых», как тогда называли велосипедистов, проблемы были не только с властями. Поначалу к «циклистам» с недоверием относилась и значительная часть общества. В хронике Варшавского общества циклистов зафиксировано, как постепенно менялось отношение «циклофобов» (это оригинальный термин):
Text
Недружелюбное поведение толпы, эпитеты типа «идиот» и «сатана», которыми они нас одаривают, — это еще не самое страшное. Гораздо хуже господствующее среди интеллигенции предубеждение, будто наш вид спорта не подходит для людей солидного возраста и звания. Однако сегодня этот предрассудок уже разрушен. <…> Больше всего нас радует спортивный энтузиазм, явленный командой Эскулапа, поскольку он наиболее эффективно устраняет все сомнения медицинско-гигиенического характера, часто высказываемые оппонентами нашего спорта. У нас в Обществе уже 20 докторов, причем это заядлые спортсмены, фанатики велосипеда,
— вещал хроникер в 1892 году.
Для преодоления накопившихся вокруг двухколесных машин предрассудков их седоки старались соблюдать велосипедный этикет:
Text
Каждый пекущийся о благе спорта велосипедист, отправляясь в дорогу, должен помнить, что она не предназначена исключительно для него, и вести себя должен так, чтобы ни у кого не было повода на него жаловаться. <…> А если он увидит издалека, что лошади начинают пугаться, то ему следует сойти с велосипеда и по возможности скрыть его от их глаз. <…> В этом случае хорошо сказать лошадям что-нибудь такое, что их успокоит <…>
Picture display
standardowy [760 px]
Первый международный фестиваль циркового искусства в зале Гвардии в Варшаве, фото: audiovis.nac.gov.pl (Национальный цифровой архив)
В конце XIX века публицист Александр Свентоховский прогнозировал, что распространение велосипедов станет одним из факторов «демократизации общества». Звучит красиво. Однако прежде, чем это произошло, прошли долгие годы, в течение которых велосипед был игрушкой для состоятельных мужчин-жителей больших городов. Общества велосипедистов были закрытыми, элитарными (для вступления в Варшавское общество циклистов нужна была рекомендация двух его членов, которые ручались за новичка словом чести). У велосипедистов выработалась собственная субкультура: специфическая одежда, собственные знаки отличия. Ситуация стала меняться во Второй Речи Посполитой, хотя и в то время велосипед мог себе позволить не каждый. Малгожата Шейнерт в сборнике репортажей «Насыпать горы. Истории из Полесья» рассказывает историю полесского крестьянина Василия Илийчука, который не смог смириться с тем, что велосипед — это спорт для господ, и сконструировал в тридцатые годы собственную машину.
Многие возражали против того, чтобы на велосипедах ездили женщины. Аргументы приводились самые разные. Ритмичные прикасания к седлу якобы приводили к распущенности, а сама езда на «бицикле» — к деформации тазовых костей. На рубеже XIX–XX веков в клубах имелось сильное антифеминистское лобби, женщин туда не принимали. В прессе появлялись не слишком изысканные шутки вроде этой, опубликованной в 1896 году в журнале «Mucha»:
Text
— Не знаешь, кто эти дамы?
— Наверное, велосипедистки.
— С чего ты взял?
— Они ужасно страшные.
Однако, несмотря на эти насмешки и предрассудки, велосипеды сыграли очень важную роль в деле эмансипации женщин. Как бы там ни было, эти машины дают свободу передвижения, а сам процесс прокручивания педалей является манифестацией физической силы. Велосипед совершил революцию в области женской одежды: практичные спортивные костюмы вытеснили тесные корсеты и юбки в пол. Находились и те, кто одобрял такие изменения. Часть врачей отмечала полезность движений на свежем воздухе, некоторые считали езду на велосипеде панацеей при лечении истерии. В конце концов и спортивное сообщество становилось все более благожелательным к велосипедисткам. Гимн в честь варшавских «циклисток», ангелов на велосипедах, написал в 90-е годы XIX века Артур Оппман (Ор-От):
Text
Взор восторженный туманит
И розовой мечтой манит
Самая красивая на свете
Варшавянка на велосипеде.
Самой известной велосипедисткой той эпохи была Каролина Коченцкая. О ее велосипедных подвигах ходили легенды. Она была первой женщиной, которая стала участницей самой популярной в России велосипедной гонки Москва—Петербург. Произошло это в в 1898 году.
Коченцкая также совершала долгие одиночные путешествия, например, из Варшавы в Париж и обратно, чтобы увидеть Олимпиаду и Всемирную выставку. Тогдашняя пресса дала ей следующую характеристику:
Text
С 12 лет она начала ездить на велосипеде — к огромному огорчению матерей и светских дам. В то время девушка в мужском спортивном костюме и жакете на улицах Варшавы — это был большой скандал. А эта суфражистка мало того, что ездила по Варшаве, но и колесила по всему миру, ездила туда, куда ее не звали. Она участвовала в велосипедных соревнованиях вместе с мужчинами и занимала первые места! Семья ее прокляла, знакомые осуждали, а эта циркачка знай себе ездила и устанавливала мировые рекорды.
Picture display
standardowy [760 px]
Мария Склодовская-Кюри и Пьер Кюри с велосипедами на бульваре Келлермана / audiovis.nac.gov.pl (Национальный цифровой архив)
Коль скоро мы заговорили о пионерках велосипеда, стоит вспомнить и о Марии Склодовской-Кюри. Эта нобелевская лауреатка была заядлой спортсменкой. Вместе с мужем они организовали воскресные прогулки в пригороды Парижа, чтобы отдохнуть от лабораторных трудов, а во время отпуска совершали и более длительные вояжи. Свадебное путешествие они тоже совершили на двух колесах:
Text
От одной деревни до другой, из города в город они проезжают на своих велосипедах живописные окрестности Иль-де-Франс. С собой они взяли минимум одежды — только самую необходимую — при этом путешественников не пугает постоянно преследующий их дождь, потому что они запаслись большими резиновыми плащами,
— писала Эва Кюри.
От Олимпиады до Африки
Picture display
standardowy [760 px]
Группа велосипедистов. Среди них: Болеслав Наперала (1-й слева), Спачинский, Майхрович, Сколярчик, Ястшембский, 1934, фото: audiovis.nac.gov.pl (Национальный цифровой архив)
Межвоенное двадцатилетие для движения велосипедистов началось успешно. Двухколесный транспорт становился все популярнее. В это время появились первые польские велосипеды — варшавские «ормонды» и радомские «лучники» (с логотипом, созданным по мотивам акварели Владислава Скочиляса). В 1920 году организации, рассеянные по разобщенным в результате разделов страны территориям, объединились в один Союз польских велосипедных обществ. В региональных клубах все чаще появлялись женские секции.
Большим событием стало выступление в 1924 году польской команды велосипедистов на Олимпийских играх в Париже — она завоевала первую в истории Польши медаль. Очередной важный эпизод в истории этого вида спорта на берегах Вислы имел место в 1928 году. Тогда состоялся Первый пробег вокруг Польши — прообраз будущего Tour de Pologne. Инициаторами этого соревнования стали два журналиста из газеты «Przegląd Sportowy» («Спортивное обозрение») — Казимеж Вежинский (тот самый, из поэтической группы «Скамандр») и Хенрик Буткевич, а также деятели Варшавского общества циклистов.
«Przegląd Sportowy» писал о велосипедистах так: «Легкий, в одном порыве облетевший всю страну гимн молодости».
Picture display
standardowy [760 px]
Варшава, финал велогонки до Польского моря по маршруту Варшава — Гдыня — Варшава, фото: audiovis.nac.gov.pl (Национальный цифровой архив)
В 1931–1935 годах одиночное путешествие на велосипеде через Африку (из Триполи на территорию нынешней ЮАР и обратно в Алжир) совершил путешественник и журналист Казимеж Новак. При этом он проделал серьезную работу репортера и этнографа: опубликовал многочисленные заметки в польской прессе и сделал более десяти тысяч фотографий.
На ниве пропаганды польского велодвижения усиленно трудились члены Варшавского общества циклистов. Об их приключениях во время одной из таких эскапад рассказывает книга «На велосипеде по Малой Азии» Феликса Голембёвского (1932).
Рикши, связные и хулиган свободы
Picture display
standardowy [760 px]
Фотография периода немецкой оккупации. Варшава, гетто. Рикша перед кафе «Негреско» в доме Якобсона на ул. Лешно, 25, фото: Мечислав Бил-Биляжевский / Музей Варшавского восстания
Во время оккупации велосипеды заполнили городские улицы. Частные автомобили и такси реквизировали, городской транспорт практически не действовал. Характерным элементом пейзажа военной Варшавы стали рикши. Зофья Налковская 23 ноября 1939 года записала в своем дневнике:
Text
Трамваи стали редкостью, и люди используют самые невероятные средства передвижения. <…> Я видела молодую даму, ехавшую на платформе для перевозки пирожных, которую сзади толкал велосипедист.
Велосипеды также сыграли важную роль в деятельности подпольщиков. В интервью журналу «Wielki Format» Иоанна Пенсонова, которая во время войны была связной, рассказывала:
Text
Адреналин, радость от того, что занимаешься взрослым делом, что каким-то образом участвуешь в сопротивлении немцам. Я была быстрой связной, потому что ездила на велосипеде. На дамском. Я садилась на него в юбке, потому что в то время девушки иначе не одевались. На заднем колесе специальная сетка, чтобы юбка не попала в спицы. Берет на голову — и что есть духу по Варшаве. Весной 1941 года город был весь в зелени, одно удовольствие ехать.
Picture display
standardowy [760 px]
Анджей Бобковский, одна из последних фотографий, фото из архива Музея литературы, Анджей Бобковский на велосипеде, фото из собраний Института литературных исследований ПАН
Во время войны польская литература пополнилась, пожалуй, самым «полнокровным» велосипедным произведением — это были «Наброски пером» Анджея Бобковского. Велосипедистом он стал случайно — по-другому ему было никак не добраться с юга Франции в Париж, где находилась его жена. Новое транспортное средство пришлось ему по душе, какое-то время он даже работал в велосипедной мастерской. Его дневник полон записей о безумном слаломе по альпийским серпантинам, бесед с попутчиком, перемежающихся с описаниями реалий оккупированной Франции и рассуждениями о катастрофической ситуации в Европе. Все это написано в характерной для автора свободной манере (сначала наброски назывались «Война и мир»), из-за чего к нему приклеился ярлык (который он, впрочем, сам себе присвоил) «хулигана свободы».
Text
Когда я с сумасшедшей скоростью мчу на велосипеде по улицам, когда светит солнце, я чувствую себя счастливым как никогда. Я открыл «улыбку мысли». Я не могу назвать это по-другому. Мне хочется дурачиться самому с собой, делать глупости для самого себя; меня распирает от какой-то глупой радости и легкости. Мне все нравится, все вокруг подобно музыке. Схваченные налету настроения улиц и пейзажи вьются вокруг меня, как какой-то танцующий хоровод пар, каждая одетая в свой костюм.
Picture display
standardowy [760 px]
Сохачев (окрестности), 1964, XVII Велогонка мира, командная гонка на время. На фото: команда ГДР, фото: Томаш Пражмовский / Министерство спорта и туризма / Forum
Начатый во Второй Речи Посполитой процесс развивался и в ПНР: популяризация велосипеда и организация масштабных велогонок продолжалась. В 1947 году был реанимирован Tour de Pologne. Однако это мероприятие оставалось в тени нового детища социалистической Польши — Велогонки мира. Это соревнование было создано по инициативе журналистов польской газеты «Głos Ludu» (будущая «Trybuna Ludu») и чешского издания «Rudé Právo», к которым вскоре присоединилась редакция гэдээровского «Neues Deutschland».
В течение нескольких десятилетий Велогонка мира была самым крупным любительским соревнованием велосипедистов в Европе. Несмотря на свой пропагандистский характер, гонка пользовалась огромной популярностью. Леопольд Тырманд в «Злом» описывал атмосферу в столице во время Велогонки так:
Nadpisz opis powiązanego wpisu
Велогонка Варшава-Берлин-Прага прочно вписалась в повседневную жизнь этих городов. В день старта и финиша на варшавских улицах чувствуется что-то, что напоминает атмосферу крестовых походов: огромные толпы возбужденных, куда-то спешащих, празднично одетых людей, которые жаждут оказать почести звездам спорта, готовые поплатиться за это сплющенными грудными клетками, сломанными ребрами и безнадежно испорченной обувью.
Text
Велогонка Варшава — Берлин — Прага стала неотъемлемой частью быта горожан. В дни старта или финиша атмосфера варшавских улиц, где проходит трасса велогонки, как бы проникнута духом крестовых походов: громадные толпы возбужденных, празднично одетых людей жаждут воздать должное величию спорта и с готовностью расплачиваются за это помятыми грудными клетками, переломанными ребрами и загубленной обувью.
Author
Леопольд Тырманд, «Злой», пер. К. Старосельской, Н. Федоровой
Пересматривая записи Велогонки на пике популярности, можно убедиться, что Тырманд не преувеличивал: градус экстаза публики можно сравнить только с массовым безумием золотой эпохи рок-н-ролла.
Эмоции подогревала не только спортивная борьба, но и политика. В знак протеста против подавления Пражской весны странами Варшавского договора чехи подкладывали на пути велосипедистов кнопки. В Варшаве напряженность вызывали успехи советской команды. Например, в 1968 году в городе вспыхивали постоянные волнения с участием многих тысяч людей, а в сторону подиума летели бутылки, камни и горящие газеты. В 1986 году, после аварии на Чернобыльской АЭС, спортсмены заезжали в Киев, чтобы доказать всем, что якобы ничего страшного не произошло. Некоторые команды взбунтовались и снялись с соревнований.
Много внимания уделялось маркетингу марки с характерным голубком. В 1955 году в Польше стали продавать памятные платки, галстуки, велосипедные шапочки, шелковые шарфики, сигареты, конфеты, леденцы, фруктовые салаты и прочие товары с символикой Велогонки мира. Велосипедные гаджеты времен ПНР прочно вписались в современную поп-культуру.
Музыкант Фиш пел о «велогонке мира на диване», а в композиции «Lugola» группы Pustki есть такие строки: «Я мечтаю о BMX, крутя педали Вигры-3».
Picture display
standardowy [760 px]
Велопробег «Критическая масса» по маршруту Повстанческой полевой почты, фото: Мариуш Гачинский / East News
Вернемся же к началу и вновь обратимся к Болеславу Прусу. Если среди наших читателей еще остались велоскептики, пусть сила аргументов писателя заставит их отказаться от своих заблуждений:
Text
Итак, читатель и читательница! Если у вас есть деньги, покупайте велосипед. Не думайте, что в нем гнездится дьявол, не бойтесь сложности обучения езде, не относитесь к нему легкомысленно, как к игрушке, а научитесь ездить и как можно чаще и как можно дальше выезжайте за город. Вскоре ваши мускулы окрепнут, восстановятся сон, аппетит и настроение, вы станете здоровыми и смелыми и возблагодарите нижеподписавшегося, который так горячо вас убеждал»,
— агитировал Прус в 1891 году.
Автор: Патрик Закшевский, май 2016
Избранные источники:
Cykliści. Sympatycy, pasjonaci, mistrzowie 1886–1939, Warszawa 2010;
Bogdan Tuszyński. 100 lat Warszawskiego Towarzystwa Cyklistów, 100 lat kolarstwa polskiego, Warszawa 1986
[{"nid":"5695","uuid":"149c0660-3eab-4f7e-b15d-9a3a314fb793","type":"article","langcode":"ru","field_event_date":"","title":"\u0421\u043e\u0432\u0440\u0435\u043c\u0435\u043d\u043d\u043e\u0441\u0442\u044c \u0432 \u043f\u043e\u043b\u044c\u0441\u043a\u043e\u0439 \u043f\u043e\u044d\u0437\u0438\u0438 \u0425\u0425 \u0432\u0435\u043a\u0430","field_introduction":"\u041d\u0430 \u043f\u0440\u043e\u0442\u044f\u0436\u0435\u043d\u0438\u0438 \u043f\u043e\u0441\u043b\u0435\u0434\u043d\u0438\u0445 \u043f\u044f\u0442\u0438\u0434\u0435\u0441\u044f\u0442\u0438 \u043b\u0435\u0442 \u0438\u0441\u0441\u043b\u0435\u0434\u043e\u0432\u0430\u0442\u0435\u043b\u0438 \u043f\u043e\u043b\u044c\u0441\u043a\u043e\u0439 \u043f\u043e\u044d\u0437\u0438\u0438 \u0425\u0425 \u0432\u0435\u043a\u0430 \u0441\u0447\u0438\u0442\u0430\u043b\u0438 \u043d\u0430\u0447\u0430\u043b\u043e\u043c \u0441\u043e\u0432\u0440\u0435\u043c\u0435\u043d\u043d\u043e\u0441\u0442\u0438 \u043f\u0435\u0440\u0438\u043e\u0434 \u043f\u043e\u0441\u043b\u0435 \u041f\u0435\u0440\u0432\u043e\u0439 \u043c\u0438\u0440\u043e\u0432\u043e\u0439 \u0432\u043e\u0439\u043d\u044b (\u0442\u043e \u0435\u0441\u0442\u044c \u0432\u0440\u0435\u043c\u044f \u0432\u043e\u0437\u043d\u0438\u043a\u043d\u043e\u0432\u0435\u043d\u0438\u044f \u0430\u0432\u0430\u043d\u0433\u0430\u0440\u0434\u043d\u044b\u0445 \u0442\u0435\u0447\u0435\u043d\u0438\u0439). \u041e\u0434\u043d\u0430\u043a\u043e \u0432 \u043f\u043e\u0441\u043b\u0435\u0434\u043d\u0438\u0435 \u0433\u043e\u0434\u044b \u0438\u0441\u0442\u043e\u043a\u0438 \u0441\u043e\u0432\u0440\u0435\u043c\u0435\u043d\u043d\u043e\u0439 \u043f\u043e\u043b\u044c\u0441\u043a\u043e\u0439 \u043f\u043e\u044d\u0437\u0438\u0438 \u0443\u0441\u043c\u0430\u0442\u0440\u0438\u0432\u0430\u044e\u0442 \u0443\u0436\u0435 \u0432 \u0442\u0432\u043e\u0440\u0447\u0435\u0441\u0442\u0432\u0435 \u043f\u0440\u0435\u0434\u0441\u0442\u0430\u0432\u0438\u0442\u0435\u043b\u0435\u0439 \u00ab\u041c\u043e\u043b\u043e\u0434\u043e\u0439 \u041f\u043e\u043b\u044c\u0448\u0438\u00bb (1895\u20131918).\r\n","field_summary":"\u041e\u0442 \u043f\u0430\u0440\u043d\u0430\u0441\u0441\u0438\u0437\u043c\u0430 \u0434\u043e \u0430\u0432\u0430\u043d\u0433\u0430\u0440\u0434\u0430: 5 \u0442\u0435\u0447\u0435\u043d\u0438\u0439, \u043e\u043f\u0440\u0435\u0434\u0435\u043b\u0438\u0432\u0448\u0438\u0445 \u043f\u043e\u043b\u044c\u0441\u043a\u0443\u044e \u043f\u043e\u044d\u0437\u0438\u044e XX \u0432\u0435\u043a\u0430.","topics_data":"a:1:{i:0;a:3:{s:3:\u0022tid\u0022;s:5:\u002259609\u0022;s:4:\u0022name\u0022;s:33:\u0022#\u044f\u0437\u044b\u043a \u0438 \u043b\u0438\u0442\u0435\u0440\u0430\u0442\u0443\u0440\u0430\u0022;s:4:\u0022path\u0022;a:2:{s:5:\u0022alias\u0022;s:26:\u0022\/topics\/yazyk-i-literatura\u0022;s:8:\u0022langcode\u0022;s:2:\u0022ru\u0022;}}}","field_cover_display":"default","image_title":"","image_alt":"","image_360_auto":"\/sites\/default\/files\/styles\/360_auto\/public\/field\/image\/peiper_tadeusz_6883077.jpg?itok=657Yq-o6","image_260_auto":"\/sites\/default\/files\/styles\/260_auto_cover\/public\/field\/image\/peiper_tadeusz_6883077.jpg?itok=58nl0Ijx","image_560_auto":"\/sites\/default\/files\/styles\/560_auto\/public\/field\/image\/peiper_tadeusz_6883077.jpg?itok=uyjmQphE","image_860_auto":"\/sites\/default\/files\/styles\/860_auto\/public\/field\/image\/peiper_tadeusz_6883077.jpg?itok=0DTNnHnI","image_1160_auto":"\/sites\/default\/files\/styles\/1160_auto\/public\/field\/image\/peiper_tadeusz_6883077.jpg?itok=KQjtn6cS","field_video_media":"","field_media_video_file":"","field_media_video_embed":"","field_gallery_pictures":"","field_duration":"","cover_height":"249","cover_width":"440","cover_ratio_percent":"56.5909","path":"ru\/node\/5695","path_node":"\/ru\/node\/5695"}]