Восстание в Варшавском гетто
Можно ли это вообще назвать восстанием? Мы ведь просто не хотели позволить им нас убивать. Мы не хотели умирать на коленях… Это был выбор другого вида смерти. Человечество решило, что умирать с оружием красивее, чем без него. Вот мы и подчинились этому мнению.
Бог
В гетто никто из моих друзей, никто из моих знакомых не искал Бога. Все только ненавидели Гитлера. Что это за Бог? Где он тогда был? Если Бог позволяет убивать людей, значит Бога нет. Во время войны никто об этом не думал. Мы знали одно — когда стреляют, надо убегать, чтоб в тебя не попали. У этого есть что-то общее с Богом?
Мораль
Мораль в нормальной ситуации, когда мама кормит тебя манной кашей, водит в детский садик, хорошо воспитывает, и мораль во время войны и голода отличаются. Иногда во имя спасения человека надо лгать. Десять заповедей — это теория. Моя главная заповедь могла бы звучать так: делай все с наилучшими намерениями. Если делаешь без добрых намерений, лучшее может превратиться в худшее. Если же ты делал что-то с хорошими намерениями, твоя совесть спокойна, даже если ничего не вышло.
Зло
Мы позволяем, чтобы на улицах городов демократических стран во имя демократических свобод проводились парады ненависти и нетерпимости. Это плохой знак. И это не демократия, потому что истинная демократия не должна допускать зла, даже малейшего — ведь оно может неведомо когда разрастись. Мы должны в школах, в детских садах, в университетах учить, что зло — это зло, что ненависть — зло, а любовь — обязанность. Мы должны бороться со злом так, чтобы тот, кто чинит зло, понял: снисхождения не будет.
Коммунизм
Я всегда находился среди здравомыслящих людей. Они знали, что такое коммунизм. Они в него не верили.
Источники: Архив Центра диалога им. Марека Эдельмана, H. Krall “Zdążyć przed Panem Bogiem”, W. Bereś, K. Burnetko “Marek Edelman. Życie do końca”, M. Edelman “I była miłość w getcie”, magazynkontakt.pl, wp.pl, discours.io